Добавлено спустя 1 день 8 часов 24 минуты 52 секунды: Рассказ возобновился опять на поленице под пыхтенье дяди Колиной трубки.
- В Мурманск я прибыл поздней осенью 1942 года лейтенантом. Это был город военного времени со светомаскировкой, пронизывающим ветром с сопок. Удивило огромное число патрулей. Свое командировочное удостоверение я даже не убирал, так и держал в руке, пришел по указанному мне адресу, но дома, как такового, не оказалось, был только первый этаж и высокий подвал. Из этого цокольного помещения ко мне вышел высокий, плотный, с короткой стрижкой темных волос, мужчина в черном бушлате без знаков отличия. Я представился. Он протянул руку и коротко ответил:
- Военпред Плахов Сергей Митрофанович.
Кирилл от неожиданности вздрогнул и резко повернулся к деду.
- Да, да, - продолжал Николай, - это был твой дед и мой тогдашний начальник, а затем друг на всю оставшуюся жизнь. Мы сразу приступили к обсуждению цели моего приезда. Союзники по договору «Ленд-лиза» поставляли для нужд фронта огромное количество техники, сырья, продовольствия. В Россию все доставлялось разными путями: сухопутным, воздушным, морским. Вот Мурманск и был одним из портов, куда приходили транспорты из Англии, Норвегии, Америки, Канады. В мою обязанность входило принимать автомобильную и мотоциклетную технику, запчасти, формировать партии, оформлять документацию, каталоги, инструкции. Все понимали, что готовится огромная наступательная операция, и поэтому мы все находились в особой закрытой зоне без права выхода в город. Так военная судьба свела меня с мотоциклом «Харлей-Дэвидсон WLA – 42».
Кирилл от предвкушения необычной истории даже втянул голову в плечи.
- Мотоциклы прибывали в Мурманск разобранными, в добротных ящиках, часто в них вместе с запчастями находили сигареты, шоколад, сгущенку, письма с рисунками детей. Все это от чистого сердца слали нам простые американские рабочие, их дети. Письма мы, конечно, отдавали в «особый отдел», сигареты делили между собой, а сладости передавали в морской госпиталь. К мотоциклам придавались каталоги на английском языке, очень подробные и информативные. Группа переводчиков и Сергей Митрофанович здорово трудились, чтобы для простого армейского технического персонала была донесена информация по обслуживанию, эксплуатации, ремонту. Каждый мотоцикл комплектовался переводом на русский язык с краткими конструктивными схемами.
В одном из ящиков оказались мотоциклы модели WLA – 42 750 куб. см в зеленой матовой краске, разработанной в 1940 году специально для полиции и армии. После сборки мы обкатывали мотоциклы в портовом ангаре, где я разгонял «Харлей» до 100 миль – это около 160 км/час, у них ведь система дюймов и милей. Я испытывал мотоциклы и на большом, сколоченном из дерева, пандусе, как в цирке. Так за мной закрепилось прозвище «циркач».
Кирилл уже не задавал вопросов, чтобы не прервать захватывающий рассказ.
Кирилл уже не задавал вопросов, чтобы не прервать захватывающий рассказ.
Дядя Коля продолжал:
- Машины шли прямо на фронт, поэтому, мы их заливали маслом, заряжали аккумуляторы, немного обкатывали и отправляли. Там же я изучил и командирский вездеход «Виллис» - очень продуманная конструкция, разбираемая прямо в поле. Машина без крыши, небольшая, ее без труда можно завалить набок и добраться до любого узла. Ты, Кирилл, как инженер, понимаешь, сколько знаний и решений в этой технике.
Время летело быстро, незаметно стемнело. В беседке зажгли свет, на огонь полетели мотыльки и закружились вокруг лампы, видимо, рассказывая друг другу свои мотыльковые истории. Закипел самовар, потянуло дымком и вечерней свежестью. После чая расходиться не хотелось. Все были погружены в воспоминанья прошлых лет. Ефросинья принесла пледы. Закутавшись и удобно устроившись на лавке беседки, Кирилл настроился слушать дальше рассказ дяди Коли, но неожиданно заговорил дед.
- А мне запомнилась зима 1943 года. Немецкие самолеты все больше досаждали порту и кораблям. По рассказам русских моряков, в море стали шнырять немецкие подлодки и без разбору топили любые суда, идущие к Мурманску. Из Москвы пришел приказ любой ценой продолжать разгрузку и отправку грузов вглубь страны. Рано утром 23 февраля 1943 года меня и других военпредов вызвали к начальнику порта. Он доложил, что подходит разбомбленный транспортный конвой. Транспорт, который мне предстояло принять, был с грузом продовольствия, техникой и запчастями, но дал течь и на малом ходу шел к дальней стоянке. По замыслу капитана, он максимально дотянет до отмели, чтобы не мешать другим судам ближе подойти к портовым кранам. Нам предстояло срочно решить, как будем разгружать посаженный на мель сухогруз «Валенсия». На дальних стоянках нет портовых механизмов и лебедок. Все понимали, что теперь ответственность за груз ложится на принимающую сторону, и, в худшем случае, разжалования не миновать. Я – атеист со стажем, майор, молил «всех святых», чтобы капитан дотянул как можно ближе к берегу, иначе разгружать транспорт будет невозможно. Я отдал распоряжение Николаю собрать всех инженеров и механиков. В ангаре на полу расчертили план порта, место предполагаемой остановки транспорта, и ужаснулись: до ближайшего портового крана было метров триста, до кромки берега около ста. Настала тишина, ее прервал Николай:
- Есть единственно возможный, хотя и рискованный план действия. Мы собираем из шлюпок понтоны, крепим их веслами, сверху кладем дощатые настилы. Один понтон из трех шлюпок выдержит не менее одной тонны груза. Палубными кранами мы сможем часть груза опустить на плоты. Встал вопрос, как дотянуть такой груз до берега. Решение пришло внезапно. Николай предложил использовать несколько «Виллисов», как лебедки. Мы подогнали своим ходом автомобили на берег. Вбили по углам в грунт колья и закрепили машины цепями. От переднего моста отсоединили карданный вал, сняли одно заднее колесо и включили демультипликатор.
Перебив Сергея, Николай вставил:
- А еще мы разобрали снятое колесо на две половины и через деревянные вставки вновь собрали. Получился барабан для наматывания троса. Усилие, которое выдавал двигатель через передачу и задний мост, было около двух тонн. Этого было достаточно, чтобы включить первую передачу в коробке и тянуть понтоны.
Дед опять перехватил инициативу в воспоминаниях:
- Помнишь, как работа закипела? Одни срочно строили понтоны, стропальщики разматывали стальные троса и укладывали их вдоль берега. Механики подогнали вездеходы задней частью к воде. Капитан подвел транспорт до минимального расстояния от берега – Молодец! Начальник порта прислал всех свободных людей на берег, чтобы живой цепью передавать легкие грузы. Часа через два, шесть человек, закрепив трос на понтоне, гребли в сторону сухогруза. Капитан по рации доложил, что судно на мели, в трюме вода. Все, что можно, было использовано для спуска грузов на понтоны: корабельные лебедки, шлюпочные кран-балки и руки моряков американской команды, которые по цепочке передавали небольшие коробки. Стоя на ближнем причале, я слышал звучащую с корабля бравурную музыку и видел в бинокль, как ловко они это делали. Особенно один, который стоял у самой кромки борта и передавал ящики нашим морякам, балансируя и телом, и коробкой, как эквилибрист на проволоке.
Понтон загружен. С борта корабля к нему привязали канат, который бухтой лежал на носу. Выбрав слабину, «Виллис» на малых оборотах стал наматывать трос на самодельную катушку. Получилось! Понтон уверенно пошел к берегу. Воодушевленные работой, все забыли о холоде. Облако пара стояло над разгоряченными людьми. Позже, американцы с удовольствием говорили о русской смекалке. После этой разгрузки мы с Николаем очень подружились, - и, наклонившись к другу, обняв его за плечи, дед добавил, - хотя никаких наград и благодарностей не было. Это была наша работа.
Это была наша работа.
После работы, уставшая и замерзшая американская команда была приглашена в бывший Клуб моряков, пока будет идти ремонт судна. Там уже стояли «буржуйки», на столе в углу какие-то вещи, на полу – тюфяки, одеяла. Меня начальство прикомандировало на это время к американской команде. Я пояснил американцам, что это их «отель» на время ремонта. Вместе со мной в помещение зашла буфетчица, неся на подносе хлеб, кружки и большую бутылку русского согревающего – водки. Моряки благодарно пили и валились на тюфяки, не столько от водки, сколько от усталости и нервного перенапряжения.
Утром я поинтересовался, как спали, нет ли заболевших? Вперед выступил смуглый парень, тот, который так ловко управлялся с коробками на борту корабля, и спросил, не дадут ли им и сегодня русского согревающего. Я ответил, что дадут, но в меньших дозах. Команда стала осматривать помещение: на стенах плакаты, лозунги, обрывки газет. В углу свалены в кучу стулья, ящики, и вдруг на сцене они увидели патефон, спросили, можно ли завести. Марсель, так звали смуглого парня, начал подбирать под звучащую мелодию какие-то движения, к нему присоединились еще двое матросов. Вошла девушка с чайником. Танцующие остановились и стали смотреть на нее. Девушка, улыбнувшись, начала напевать «Катюшу», продолжая мелодию пластинки. Вечером моряки попросили опять спеть «Катюшу», но она запела «Валенки», по-русски приплясывая в такт музыки. Марсель не выдержал и подстроился к ней в пару, неловко подбирая свои латинские движения под русскую музыку. Когда песня закончилась, он спросил у меня, о чем песня. Я пояснил, что о валенках, только не о целых, как на ногах у некоторых из них, а о стареньких, рваных. Марсель открыл свой рундук, достал пластинку и с усмешкой протянул мне: «А это Вам, о наших поросятах и злом волке».
Утомили мы тебя рассказами?
Кирилл встрепенулся и выпалил на одном дыхании:
- Нет, нет, все так интересно, необычно. Но, дядя Коля, а как же мотоциклы, «Харлей», прозвище « циркач?»
- Утром, утром. Отдохнем мы, осмыслишь все ты, и тогда начнем новую эпопею, о мотоциклах.
продолж.след
Вариант сказки ТРИ ПОРОСЁНКА...в переводе С.Михалкова. ( Точное название в американском варианте "Кто боится большого плохого Волка") "Who's Afraid of the Big, Bad Wolf?" (Henry Hall, 1933)
"Who's Afraid of the Big, Bad Wolf?" (Henry Hall, 1933)
madrider777 Привет,Костя!!! думаю...ритмика латиносов отличается от русских танцев))) Попробуй джайв или румбу с первого раза протанцевать. Тоже будут....неловкие русские движения
На следующий день, закончив земляные работы, Кирилл напомнил:
- Итак, дядя Коля, сегодня день мотоцикла.
-Да, - сказал Николай и продолжил свой рассказ.
-После войны я остался служить в ЦСКА. Мы с Розочкой объездили почти всю страну, обучая молодых спортсменов, участвуя в соревнованиях. Она была моей первой помощницей и хранительницей нашего, тогда уже семейного очага. В одном из городов, нашему спортклубу передали из воинской части небольшой склад трофейной техники. Среди немецких мотоциклов я, с радостью, обнаружил «Харлеи», причем один из них – необычный, каких мало поставляли в Россию. Это был 1200 куб.см, выпуска 1940 года, более мощный, чем WLA – 42. А запчастей к нему было столько, что хватило бы на сборку еще одной машины. Я уже тогда ставил трюки на мотоциклах, а этот, мощный красавец, надоумил меня на цирковой номер, чтобы, используя его центробежную силу, вращаться внутри стального шара. После ряда тренировок и неудач, пришлось переделать систему питания, заменить резину, облегчить сам мотоцикл, сняв с него дуги, крылья фонари. Мощности двигателя с избытком хватало для езды по вертикали, а особенность управления позволяла ехать даже без рук. Многие города стали заказывать этот цирковой номер. Так мы с Розочкой стали еще и артистами. Она сшила мне яркий серебристый костюм, а мотоцикл перед выступлением натирала специальной пастой для блеска. Перед заездом мотоцикл надо было хорошо прогреть, и он долго работал на холостых оборотах, издавая характерный, низкого тона звук, а я в это время тоже ворчал, натягивая тугой костюм. Так Розочка и прозвала, сначала «Харлей», а потом и меня «ворчунами».
Кирилл тихо спросил:
- Дядя Коля, а где сейчас тот первый «ворчун»?
На вопрос неожиданно ответила Ефросинья Васильевна:
- Так, где ж ему быть? Без нас он бы пропал. Здесь он, в гараже.
Кирилл вскочил и подбежал к гаражу – он был заперт. С нетерпением ждал, пока подойдут все участники рассказа. Гараж открыли. Он был построен из огромных валунов, пол дощатый, сухой, сверху, из-под стропил, на паутинках свисали паучки – хранители этого царства. Дед сел в «Победу» и выкатил ее из гаража. Солнце через открытые ворота сразу осветило все богатство. Это была настоящая мастерская с множеством полок и инструментов. Чистота! Казалось, все подготовлено к какой-то выставке, а не для ежедневной работы. Кирилл с интересом рассматривал спортивные трофеи Николая: шлемы, вымпелы, эмблемы мотофирм. Николай неспешна, снял с мотоцикла ткань, взял его за руль и вывел во двор. Он был огромен: крупный руль, бензобак, седло – все было внушительно. Мотоцикл был черного цвета с обилием хрома. Божество! Проделав какие-то священнодействия, Николай повернул замок на бензобаке – загорелись две контрольные лампочки; как на качелях, попрыгал на кик-стартере, и мотоцикл, выбросив из единственного глушителя струю дыма, «заговорил». Да! Этот ворчливый баритон нельзя спутать ни с какими другими звуками: ба-бах, бых, ба-бах, бых. И мотоцикл мерно подергивался в такт этого бабыханья, стоя на боковой подножке. Николай прогазовал,-- двигатель зычно ответил на рукоятку газа.
- Нравится? – спросил Николай.
- Еще бы! – шепотом ответил Кирилл.
- Ну, давай, будем учиться им управлять, только учти, он ведь «иноходец,» устроен не так, как другие мотоциклы.
- Ну, давай, будем учиться им управлять, только учти, он ведь «иноходец,» устроен не так, как другие мотоциклы.
Через два часа Кирилл уверенно выписывал круги за околицей Старики, стоя у забора, со стороны любовались им, как наездником, а мотоциклом – как породистым скакуном. Накатавшись, Кирилл завел мотоцикл во двор и хотел поставить его в гараж, но подошла Ефросинья и нежно прикрыла ему глаза руками, а когда убрала их, Кирилл обомлел: напротив него стоял другой точно такой же мотоцикл, только чуть поменьше и зеленого цвета. Нет звуков, нет леса, нет людей, есть только счастье, огромное, как космос! От обилия эмоций у Кирилла стучало в висках, руки дрожали от тяжелого мотоцикла.
Эти милые старики, дом, беседка, мотоциклы, - все это, как мозаика, составило одно слово – Любовь.
Николай продолжил торжественно:
- Этот мотоцикл мне подарило армейское начальство одной из воинских частей, после успешных цирковых гастролей и увиденных ими трюков на «Харлее».
Но я завершил свои выступления, и этот мотоцикл остался, как реликвия, а мы с Розочкой решили, что лучший мужчина из наших двух семей должен владеть им. У нас детей нет, вот он тебе и достается, по праву. Будь надежным, как «Харлей», выносливым, не бойся трудностей, - в общем, будь «Харлеем». Все дружно обняли Кирилла. От волнения Кирилл взмок и ему пришлось переодеться в Николаеву гимнастерку, галифе и сапоги – все это очень шло ему и гармонировало с мотоциклом.
Дед протянул Кириллу документы, номерной знак и шлем.
Вытащил из кармана брюк мешочек-кисет,развязал его и достал латунную зажигалку с фирменным логотипом на обеих сторонах
«Harley-Davidson»
«Эта зажигалка мне подарена в Мурманске. Помнишь,я рассказывал о молодом мексиканце,который лихо отплясывал под русские песни. Они прошли адовый маршрут по холоду,доставляя технику в СССР. Ты с детства слушал пластинку со сказкой О злом Сером волке. Это тоже подарок от Марселя. Храни эти вещички.Они напомнят тебе о хороших людях и о нас…»
Кириллу сразу вспомнились лукавые перешептывания матери и деда, таинственные взгляды Николая и Ефросиньи, - только сейчас осознал Кирилл весь размах затеянного сюрприза. Ай да дед, ну хитрец! Вот тебе и поездка к фронтовому другу!
Он с удовольствием рассматривал зажигалку. Латунь потемнела со временем,но кремень весело высекал искру и «игрушка» от Марселя приятно лежала в руке. Вещь!!! Зажигалка имела форму цилиндра со шнурком в колечке.Кирилл повесил на шею этот бесценный подарок и обнял деда..
В это время Николай достал и прикрепил фару, зеркало заднего вида и другие мелочи, по ходу рассказывая, что топливо подходит любое, даже низкооктановый бензин – мотор не греется. Показал на бензобаке фирменную заводскую черную табличку «WLA – SOLO, 1942. ………..». Поглаживая рукой хромированные детали, Николай поведал:
- Мне за него «Волгу» предлагали или продать в музей, но, когда ты родился, мы с Розочкой и твоим дедом решили: дождется мотоцикл своего хозяина.
Кирилл с интересом расхаживал около мотоциклов.
Николай продолжал вытаскивать на свет «богатства».
Это были те самые, переводные инструкции по ремонту Харлея, объёмистый каталог на английском языке в типографском переплёте и замечательный деревянный сундучок с медными уголками.
-«Кирилл! Помоги мне!»
Николай достал с верхней полки стеллажа два тюка. Они распаковали брезент и извлекли две светлые кожаные сумки с застёжками. Николай привычными движениями закрепил сумки по обе стороны заднего крыла. Из сундучка достали промасленные фонари, электрический сигнал, крышечки бензобаков .
«Это ящик с ЗИПом»-сказал Николай. Здесь есть все необходимые для обслуживания приспособления и инструмент. Учти, американцы пользуются другой, дюймовой системой измерений! Привыкай!»
Под руководством Николая, Кирилл установил недостающие детали на мотоцикл. Он был, как с завода, матово-зелёный, пахнущий маслом и резиной, с огромного размера седлом на одного человека.
Каплевидный бензобак украшал круглый спидометр в овальной металлической окантовке-маске.
На левой стороне бензобака выделялась рукоятка управления КПП, с черным « набалдашником.»
Только сейчас Кирилл обратил внимание на то, что оба мотоцикла, его зеленый и черный очень похожие, но черный был длиннее и массивнее, с глубокими крыльями и обилием хрома.
«Мой черный Харлей-ВЛ-1200см-«гражданского назначения»-сказал Николай. А теперь уже твой зеленый ВЛА-42 специально разработан для армии, без «блеска». Свой мотоцикл, после отставки, я несколько лет доводил до «ума». Хромировали детали уже здесь, на заводе, а красил сам в несколько слоёв. Почти не езжу. Жалко такую красоту! Он нам с Розочкой , как сын дорог!
Пока Николай и Кирилл были заняты мотоциклетными делами, дед установил на треногу любимую камеру «Лейка Балдина». Все встали рядом: Кирилл и дед у зеленого «Харлея», а Николай с Ефросиньей Васильевной – у черного. Щелчок!
С этого снимка у Кирилла началась жизнь полная мотоциклетных радостей и приключений.
Дед заторопился ехать домой, - А то мать волнуется, она ведь знает, куда и зачем поехали.
Николай отозвал Сергея в сторону и озабоченно сказал:
- Ты, Серго, смотри, - парень горячий, да и мотоцикл мощный. Как бы не врубил сходу сто км.
Сергей пожал Николаю руку, обнял его:
- Ладно, не боись, а за внука – спасибо, и обратился к Кириллу,- Езжай в пределах моей видимости, а то, чего доброго, у меня сердце остановится.
Дед и Кирилл горячо попрощались с хозяевами.
Кирилл сходу набрал скорость, но, видимо, вспомнив просьбу деда, остановился у обочины, дождался «Победу» и поехал впереди, не скрываясь из виду, иногда подмигивая тормозными огнями.
Прошло восемь лет. Начало лета 1991 года.
Трое мотоциклистов едут по шоссе. Кирилл на «Харлее» сигналит остановку, тормозит.
- Ты что, Кирюха, устал?
- Нет, Кеша, посмотри, это тот бугор и три сосны, где мы еще пацанами мечтали о жизни, а я, естественно, о «Харлее». Сделаем привал, заночуем здесь.
Ставят мотоциклы у подножья холма, снимают шлемы. Это Кирилл, Кеша и Катя. Поднимаются на бугор, садятся, рядом кладут рюкзаки. Девушка потягивается, осматривается. Как красиво! Видит внизу реку:
- Пойду, искупаюсь, очень жарко.
Она целует Кешу, теребит волосы Кирилла:
- Не подглядывайте! – и спускается к реке.
Кирилл и Кеша дружно рассмеялись, крича вдогонку:
- Поздно предупредила!
Кирилл посмотрел на Кешу:
- Помнишь, как мы её впервые увидели?
- А то.
- Рассказывал ей?
- Нет, не приходилось. Да и было это почти девять лет назад…
Друзья собрали походную кухню,организовали костёр.
Кирилл развёл огонь от верной зажигалки Harley-Davidson
И помешивая кашу в котелке,под треск дровишек,ребята придались приятным воспоминаниям…
…В студенческие каникулы, на мотоциклах «Ява», они отправились в Крым. Остановились в небольшом старом поселке, а утром узнали, что невдалеке идут съемки фильма «В небе ночные ведьмы», о летчицах легких самолетов ПО-2. Из населения набирают массовку, а, главное, им срочно нужны механики для ремонта старого автореквизита, который не выдерживает напряжённой работы.
Друзья влились в шумный съемочный коллектив. Участвовали в массовках на своих мотоциклах и стали первыми помощниками в налаживании автомототехники, которую почему-то не очень жалует южное солнце.
Однажды вечером, устав от борьбы с солнцем и техникой, Кирилл и Кеша, подговорив молодых актеров, которые также изнывали от жары, пыли и рева моторов, решили на матрацах, а кто и вплавь, обогнуть «Чертов мост». Заплыв первыми за гряду скал, Кирилл и Кеша увидели красивую бухту, а на берегу, в ее углублении, стройную обнаженную девушку, которая сама себя фотографировала в лучах заходящего солнца, ловко орудуя фотоаппаратом и штативом. Стараясь не спугнуть морскую диву, молодые люди, немного посмотрев на неожиданную фотосессию, вернулись за утес, где стали обсуждать увиденное, а, главное, как узнать кто это и, конечно, познакомиться. Несколько вечеров Кирилл и Кеша ходили на пляж, танцплощадку в соседнюю турбазу, но узнать русалку в одеждах не могли.
Через два дня съемочная группа пригласила из соседних пансионатов и домов отдыха молодых людей для проведения массовых сцен времен войны. Во время съемок Кеша увидел, как в стороне от операторской группы, худенькая девушка с любительским фотоаппаратом на штативе, фотографирует отдельные моменты сцен. В ее движениях он узнал ту девушку из бухты.
После съемок, местное население устроило для участников дегустацию крымского вина и винограда. В шуме и веселье Кеша подошел к девушке, протянул руку:
- Я – Кеша и я Вас знаю.
Девушка удивленно посмотрела на него:
- Катя. А откуда Вы меня знаете?
- Предлагаю покататься на мотоцикле, тогда расскажу.
Девушка почти согласилась, но подбежали подруги и заторопили идти на турбазу.
- Ребята, приезжайте к нам, у нас вечером бывают танцы, и на мотоциклах нас покатаете.
На следующий день Кирилл и Кеша приехали на турбазу, и, конечно, на площадке перед зданием, чтобы привлечь внимание девушек, стали демонстрировать свои мототанцы, не хуже, чем тогда, в подмосковной деревне. Когда девушки гурьбой окружили мотоциклистов, те стали предлагать покататься «за поцелуйчики».
Кирилл первым предложил седло Кате. Она села, не успела схватиться за него, мотоцикл так рванул, что она слетела с седла на землю. Кеша подскочил, поднял ее и сказал:
- Я научу тебя водить мотоцикл, будешь крепко сидеть в седле.
Повспоминав , Кирилл и Кеша поставили палатку, переставили ближе к ней мотоциклы и пошли вслед за Катей к реке.
Заходящее солнце заливало поверхность воды багряными всполохами и грациозный силуэт девушки, окутанный переливающимися брызгами, дополнял вечерний пейзаж женственной красотой.
Романтика вечера и ночи,дымок костра,звёздное небо и блики огня на деталях мотоциклов. Лучшие мгновения молодости…
Утром следующего дня по шоссе, где остановились друзья, едет иностранный экскурсионный автобус. В нем группа полусонных подростков. Гид по-английски рассказывает о местности. На одном из сидений, обнявшись, в полудреме сидят две подружки: худенькая, смуглая и рыжеволосая, постарше.
Когда в рассказе гид что-то упомянул о войне, худенькая девушка, оживившись, обращается к подруге:
- Опять война, опять бои – достали уже, я устала от военных рассказов своего деда. Знаешь, Кло, по – моему он чокнутый! Живет в своем ангаре, собирает и разбирает мотоциклы, разговаривает с ними, выводит во двор и катает руками, ну как ребенок, и все что-то вспоминает. Всегда от него пахнет маслом, бензином, не понимаю я его!
Водитель что-то сказал гиду. Она объявила:
- Небольшая остановка, водителю надо проверить мотор. Выходим, подвигаемся, подышим утренним русским воздухом. Место здесь очень красивое!
Автобус остановился у небольшого холма. Водитель открывает капот. Гид пьет из термоса. Туристы группами разбредаются. Подруги зашли немного вглубь леса. Рыжеволосая с любопытством оглядывается, снимает с плеча фотоаппарат «Polaroid», фотографирует пейзаж. Поднимается чуть на бугор и видит палатку, возле нее потухший костер, над ним на странном сплетении палок – кастрюля на одной большой ручке (котелок). Возле палатки, чуть ниже, стоят три мотоцикла. Она спустилась с бугра, взяла подругу за руку и потянула наверх, шепча: «Посмотри, что там!» Они подходят к палатке, их одолевает любопытство, но заглянуть внутрь не решаются. Слышно, что там спят люди.
продолж.след
Добавлено спустя 1 день 16 часов 31 минуту 24 секунды: Слышно, что там спят люди. Кло фотографирует палатку, костер, и, хихикая, подруги спускаются к мотоциклам. Вдруг худенькая Мария дергает подругу Кло за руку и тихо говорит:
- Кло, посмотри, вот Харлей, такой, как у моего деда. Пожалуйста, сфотографируй его тоже, я деду покажу, что здесь, в России есть такие. Кло с профессиональным навыком фотографирует мотоцикл сначала издали, потом в деталях, ставит подругу у руля и делает последний кадр. Девушки идут к автобусу. Вдруг худенькая разворачивается и возвращается к мотоциклу.
-Хочу оставить ему привет,- снимает с сумочки брелок-пуанты, вешает на руль Харлея,-- Мотоцикл, это тебе на счастье!
Все садятся в автобус. Подружки продолжают обсуждать увиденное. Кло подтрунивает над подругой:
- Ты ведь собираешься через год приехать на стажировку в Большой театр, интересно, встретишь ты вновь этот мотоцикл и узнаешь ли, кому подарила брелок?
Через некоторое время после отъезда автобуса, с бугра спускаются Кирилл с палаткой за спиной, за ним в обнимку Катя и Кеша. Кирилл первым подходит к мотоциклам, видит на руле Харлея брелок:
- Ребята, пока мы спали, нас посетила Терпсихора и оставила мне привет – брелок-пуанты.
Кеша вопросительно посмотрел:
- Это что за неизвестная нам пассия?
Кирилл рассмеялся:
- Эх ты! Эта пассия – муза танцев, а кто подарил брелок, не знаю. Чудеса! Загадка!, - вешает брелок на пуговицу кармана куртки. Все садятся на мотоциклы и продолжают путешествие.
продолж.след
Последний раз редактировалось MOTOEJ Вс фев 24, 2019 23:56, всего редактировалось 1 раз.
Они въехали в окрестности Ростова Великого. На одной из площадей стоит интуристский автобус. Завершив экскурсию, туристы садятся в него. Нескольких туристов окружила толпа местных попрошаек значков, жвачки, сувениров; дергают их за полы, хватают за руки, держат в плотном кольце. Молодая экскурсовод беспомощно бегает вокруг, пытаясь вразумить ребят. Эту сцену первой увидела Катя, заглушила мотор, соскочила и побежала к толпе, начала расталкивать ребятню, высвобождая туристов из кольца. Некоторые попрошайки набрасываются на Катю, плюются, сквернословят. К толпе подбегают Кирилл и Кеша, разбрасывают ребят. Туристы быстро садятся в автобус и уезжают. На место отъехавшего автобуса выруливает другой, с группой американских школьников. В это время из-за угла дома выходят крупные подростки с палками и вожжами в руках. Щелкая ими, наступают на защитников туристов. Друзья медленно отходят к мотоциклам, прикрывая Катю. Кирилл зло и веско говорит:
- Катя, оставайся около Харлея, а мы с тобой, Кеша, «потанцуем!»
Наступающие молодцы, взмахивая вожжами, цедят сквозь зубы:
- Вы кто тут такие? А ну, суки, убирайтесь. Не мешайте нашему бизнесу, а то будете пересчитывать сломанные кости.
Кирилл и Кеша вскакивают на мотоциклы, резко ставят их на дыбы, двигаются на подростков. Те, не ожидая этого, на минуту замерли, затем разделились на две группы и решили обойти мотоциклистов с боков. Друзья заложили крутые виражи и снова оказались впереди группы. Подростки, злобно матерясь, размахивают палками по земле. Поднялась тяжелая серая пыль. Рев моторов, выкрики, щелканье ремней и непонятная кутерьма, привлекли внимание туристов стоящего автобуса. Все прильнули к окнам. Кло не упустила возможности запечатлеть эту непонятную сцену, спрашивая у гида, Что это – русские игры или цирковое представление?
Пыль рассеялась, подростки ретировались за дом, а Кирилл и Кеша, покрытые слоем пыли, подъехали к Кате. Кирилл пересел на свой мотоцикл, растирая руки, зло сжал зубы: «Быдло! Убил бы!»
Автобус открыл двери, и школьники с шумом выскочили из него. Конечно, все взоры обратились к мотоциклистам.
Вдруг худенькая девушка потянула подругу за руку:
- Смотри, опять Харлей, пойдем поближе.
продолж.след
Добавлено спустя 1 день 12 часов 7 минут 7 секунд: - Смотри, опять Харлей, пойдем поближе.
Когда они подошли, девушка увидела свой брелок на пуговице, сидящего на мотоцикле.
-Это твой Харлей?-спросила по-русски с акцентом смуглая девушка.
- Мой. А откуда ты знаешь, что это Харлей?
- У моего деда такой же, - показывает на брелок,- А ты знаешь, что это такое?
- Знаю. Пуанты. У меня мать балерина.
Девушка возбужденно и радостно:
- Она танцует в Большом театре? Я приеду через год туда на стажировку. Она знаменита?
Кирилл неохотно ответил:
- Для меня – да, но уже давно не танцует.
Кло тянет подругу, говоря по-английски:
- Ненормальная, идем, на нас все смотрят. Дался тебе этот мотоцикл.
Сделав несколько шагов в направлении автобуса, смуглая девушка опять вырывается от подруги, подбегает к Кириллу, достает визитку:
- Я знаю немного русский, напиши мне о балете, о мотоцикле, мне все интересно. Как тебя зовут?
Кирилл с усмешкой ответил: «Харлей»
- Так вот, Харлей, это мой брелок, это я повесила его на руль твоего мотоцикла. Ты живешь в Москве?
-Да.
- Тогда я тебя найду.
Девушки убегают к группе. Кеша ехидно обращается к Кириллу:
- А американочка – ничего, и русский знает.
Кирилл вертит в руках визитку, читает вслух «Мария» и кладет ее в карман. А тем временем Мария пристает к Кло:
- Жаль, что мы завтра улетаем. Как ты думаешь, через год я встречусь с этим мотоциклистом? А он мне напишет? Ну почему ты такая безучастная?
Кло посмотрела на нее и, чтобы остудить пыл подруги, резко ответила:
- Тоже мне, примадонна, думаешь, сразу сразила его своей сумбурной болтовней?
Кирилл и Кеша осматривают мотоциклы после неожиданной «корриды». Катя, чтобы отвлечь их от возбужденного состояния, говорит:
- А я помню, как вы тогда у нас на турбазе гарцевали. И где вы только этому научились?
Кеша повернулся к ней и ответил вопросом на вопрос:
- А где ты научилась скакать на лошади, летать на параплане, да еще не расставаясь с фотоаппаратом?
- Это моя жизнь.
- А эта - наша!
Мотоциклисты покинули площадь.
США. 1991 год. Аэропорт…
Диктор объявляет: «Произвел посадку самолет из Москвы».
Небольшой автобус встречает прилетевших из турпоездки школьников и развозит по домам.
Рыжеволосую Кло на пороге красивой виллы встречают мать и отец – крупный мужчина с холодным деловым лицом. Заходят в дом. Кло из сумки достает русских матрешек и маленький самоварчик. Отец спрашивает шутливо:
-Ну, как там, в России, медведи по улицам ходят?
- Медведей я не видела, а люди, как люди. Как и у нас много Мак Дональдсов, такие же автозаправки с магазинчиками. Люди приветливые, встречаются и грубые. Да все как у нас. (Далее рассказ о России).
Автобус останавливается возле невысокого коттеджа. Перед домом ухоженная клумба с цветами. В глубине двора, занимая почти четверть участка, стоит ангар с порядком вытоптанной перед ним площадкой. Мария выходит из автобуса, вешает на плечо спортивную сумку, машет отъезжающим рукой: «Пока». Входит в дом. Ее радостно встречают мать и отец. В комнате стол, накрытый к обеду. Мария, здороваясь, целует родителей, оглядываясь:
- А где дед?
- Сейчас придет, переодевается.
Мария достает из сумки подарки.
- Это тебе, отец. Кавалерийский головной убор «буденовка». А это тебе, мама, русская шаль, будешь у нас, как боярыня Морозова, я ее видела на картине в музее.
Садятся за стол. В это время входит дед, побритый, приодетый. Мария вскакивает:
- Дед, а тебе я сувенир – привет привезла.
- От кого?
- Сейчас покажу. – Достает из сумки конверт с фотографиями. – Вот, смотри, Харлей! Такие и в России есть, не только у тебя в ангаре.
Дед внимательно рассматривает фото, задумчиво произносит:
- Да, такие мотоциклы мы поставляли в Россию во время Второй Мировой войны. Я был в конвое, который по Ленд-лизу доставлял продукты, технику. Сейчас покажу вам фото из самого запомнившегося мне похода.
Он встал, ушел к себе в ангар, там среди каких-то бумаг отыскал старую, пожелтевшую от времени фотографию. Принес и показал Марии.
- Вот посмотри, это наша команда. Это я в валенках, а это русский Митрофан, а эта девушка угощала нас согревающим и пела о рваных валенках.
Мария вскакивает, обнимает деда:
- Дед, а ты у меня ничего!
Дед погладил ее по голове, собрал все фотографии и, явно чем-то взволнованный, ушел в ангар, где отдельно от его небольшого жилого помещения, в дальнем углу – мотоциклы, а в центре – Харлей. Он расставляет фото из России, всматривается в них и уходит в воспоминания.
В свои 68 лет Марсель Лоренс выглядел молодцеватым, с длинными седыми волосами. Он был метис, со смуглой кожей, чьи предки по отцовской линии оседло жили в мексиканском Техасе, ещё до завоевания этой земли янки.
Марсель, в данный момент, жил рядом с семьёй своего сына в отдельном помещении, напоминавшем маленький двухэтажный ангар.
После смерти матери, Марсель продал семейное ранчо в Техасе и выкупил большую лесистую территорию в 100 милях от Милуоки. Постепенно, территория застроилась частными домами, но для деятельности Северо-Восточного отделения ХОГа (HOG),которым с 1983 года управлял Марсель, было достаточно места и мотоциклисты мирно соседствовали с местными жителями. Сын занимал пост Управляющего речного пароходства и всю неделю проводил на Великих озёрах. Навигация была в самом разгаре. Жена сына вела домашние дела, а внучка Мария заканчивала обучение балету в Милуоки.
Рассказ внучки Марии о мотоциклистах, фотографии из далёкой России, затронули его ностальгические воспоминания и мысленно благодаря Марию за эти переживания, Марсель с удовольствием погрузился в них…
США 1930-е годы…
Страна переживает «Великую депрессию.» Тысячи американцев потянулись кто-куда в поисках работы. Семья, в которой жил маленький Марсель Лоренс, нужды не знала. Его белая, предприимчивая мать, наследница большого ранчо в Техасе, умело вела дела. На их пастбищах всегда вызревал овёс и другие кормовые травы и скот, в южном теплом климате, был откормлен и всегда в цене. Родной отец Марселя—мексиканец, рано умер и мальчик, познав фермерский труд, был мастером на «все руки». Наблюдая за работой сезонных рабочих, Марсель быстро осваивал любую «хитрую» технику. Умная мать поняла техническую смекалку Марселя и упросила своего кузена забрать сына в город Милуоки штат Висконсин. Там на берегах трех озёр, было много заводов и верфей и она надеялась, что из Марселя получится неплохой «технарь», механик, а если хватит средств на учёбу, то будет карьерный рост. Так, в 1933 году, в возрасте 10 лет, Марсель попал в совсем чужой, незнакомый мир высоких зданий, труб, автомобилей, кораблей.
Дядька работал на фабрике, производящей лед и мороженое. Все местные мальчишки считали за великое счастье устроиться туда разносчиками лотков. Несмотря на безработицу, руководство фабрики иногда нанимало «дешёвых» мальчишек для разноски пищевого льда на кухни, в рестораны отелей и частные дома. На следующий 1934 год, фабрика купила трехколёсный мотоцикл местного производства. Это был Харлей-Дэвидсон «Сервикар» с небольшой будкой из оцинкованного листа. На нём дядя развозил мороженое не только городским заказчикам. Он стал часто уезжать на берега озёр, где по выходным дням собирались богатые клерки, управляющие, адвокаты.
Смышлёный Марсель стал механиком у дяди, чистил мотоцикл, обслуживал. За работу была премия—остатки мороженого на стенках морозильных камер. Марсель стал очень уважаемым в Милуоки парнишкой и спустя год сам пересел за руль «Сервикара» , как штатный продавец. Марсель подрос и выглядел старше своих 12 лет, а дружелюбный характер и «сладкие» взятки полисменам, позволяли ему колесить по всему штату Висконсин.
Вскоре Марсель Лоренс стал засматриваться на девушек. В одном из танцевальных клубов города, он услышал весёлую, заводную песенку. Пришлось заплатить несколько монет за вход. На полотне экрана дурачились, кувыркались и играли трое поросят, при этом напевая. Это был музыкальный мультфильм «О трёх поросятах и злом сером волке».Детская музыкальная сказочка была выпущена на экраны США очень кстати. Страна жила надеждой на лучшие времена, а оптимизм и находчивость героев мюзикла—поросят, вызывала улыбку, вселяла уверенность. Недалеко от экрана сидела белокурая, хрупкая девушка с родителями. Она искренне хохотала над проделками поросят и влюбиться в неё было так просто, что, впервые испытав это чувство, Марсель захотел сделать ей что-нибудь приятное. Дождавшись, когда семья выйдет на улицу, он преподнёс прелестнице разноцветные шарики мороженого. Мать девочки с презрением оттолкнула руку Марселя, процедив сквозь зубы: «Латинос».
Однажды вечером, возвращаясь в дождь из-за города, мотоцикл «зачихал» и заглох. Было прохладно, одежда намокла. Марсель стал напевать популярную ритмичную мелодию, двигаясь в такт и приплясывая. Темпераментные мексиканские телодвижения, заставляли проезжающих в автомобилях людей поворачивать головы и подолгу смотреть. Марсель продолжал заводной танец. Вплотную подъехала шикарная машина. Белокурая незнакомка восторженно смотрела на его мокрое, гибкое тело. На высунутую руку с долларовой купюрой, Марсель не обратил внимания.
Число безработных «цветных» стало увеличиваться. Общество поляризовалось на «белый», «черный».
Весна 1936 года выдалась необычайно жаркой. Один из знакомых, уволенных мальчишек, упросил Марселя взять с собой на озёра. Продажа мороженого прошла быстро. Они уселись на высоком обрыве и жадно доедали остатки размякшей массы. Внизу у воды, разморенные жарой, вповалку лежали белые, ещё без загара богачи. Ребята, не сговариваясь, повинуясь инстинкту шалунов-проказников, стали набирать холодную массу, вперемешку с кристаллами льда в коктейльные трубочки и с силой, словно киты, выдувать эти холодные «ядра» на белые тела. Поднялся визг, крик. Не в силах быстро забраться наверх, кто-то вызвал полицию по телефону. Два дюжих полисмена на новеньких тяжелых мотоциклах-одиночках «Харлей-Дэвидсон» ВЛ-1200см,прибыли под рёв сирен. Оградив мальчишек от разъярённой толпы, сержант, темнокожий пожилой полицейский, учинил им допрос. Почувствовав в их откровениях обиду за свой цвет кожи, он не стал их арестовывать. Только выписал штраф. Услышав, как работает один из мотоциклов, Марсель предложил отрегулировать двигатель на месте. Через пол часа, ровный рокот мотора заполнил стоянку и пожилой полицейский сказал ему на прощание: «С твоими руками надо устраиваться на фирму «Харлей-Дэвидсон Корп.», а не мороженым торговать. Тогда богатые тебя будут уважать!»
